54 года назад в Узбекистане произошло сильнейшее землетрясение
Сейчас только люди уже старшего возраста помнят то утро. Утро, принесшее боль утраты, страданий, лишений, героизма и дружбы. Утро, ставшее важной вехой в истории нашего Ташкента. Но помнят они и то, что последовало за этим событием. Событием, произошедшим в нашем городе 26 апреля 1966 года в 5 часов 22 минуты 53 секунды. Оно вошло в историю как Ташкентское землетрясение.
Сегодня молодые люди, бывая в районе бывшей Кашгарки, видя бронзовых мужчину и женщину с ребенком на руках, НЕ задают себе вопроса – ЧТО это за памятник, КОМУ он поставлен? А ведь именно этому землетрясению ОН и посвящен.
Моя мама, тогда еще юная девушка, приехала в наш город весной 1965 года, к своей тете, жившей здесь еще с довоенных времен. Город, по ее словам, был не особенно большой, в основном одноэтажный. Лишь в центре возвышались четырех, пятиэтажные здания. Жили они с тетей в районе улицы 12-ти тополей, что в районе современного жилого массива около ЦУМа. Благо, обеим было удобно добираться до работы. До «Табачки» — 15 минут пешком, а до типографии «Правды Востока» — и того меньше.
В то утро тетя Маша уже проснулась и готовила завтрак. Много позже она рассказала мне, что послышался непонятный гул, заморгала лампочка на кухне, а затем раздался жуткий подземный удар. Такой силы, что подпрыгнуло все, что было в доме. Затрещали стены, заскрипела крыша, вылетели стекла. Естественно, буквально стащив племянницу с койки, тетя выбежала вместе с ней на улицу.
Рядом, в соседних домах плакали испуганные дети, кричали женщины. Тетя Мария (для меня – будущая баба Маня), как и многие ташкентцы, подумала: «Война». Тетин дом уцелел, хотя и слегка покосился. В нем еще можно было жить. Правда, впоследствии и его снесли, переселив жильцов во временный барак на территорию нынешнего двенадцатого квартала Чиланзара.
Сейчас стало модным ругать все, что было создано в годы прошлого столетия. Но именно система Гражданской обороны того времени сработала практически безотказно.
Буквально через один-два часа на улицах города появилась тяжелая техника, прибыли солдаты и офицеры ташкентского гарнизона. Начался разбор завалов, расчистка улиц, выявление пострадавших.
Долгое время замалчивались цифры раненых и погибших. Все понимали, что без этого не обошлось. Но официальной пропаганде того времени эти данные были не нужны. И хоть эти цифры давно не секрет, приведу их снова:
«По официальным данным, во время Ташкентского землетрясения погибли 8 человек и были госпитализированы с различными травмами 150 человек. Но медики городской «скорой помощи» утверждают, что в последующие два года от пережитого стресса или в страхе перед новыми толчками скончались от сердечных приступов еще сотни пожилых людей».
Сила землетрясения в эпицентре составила 8 баллов, а зона максимальных разрушений составила 10 квадратных километров. В считанные секунды без крова остались 78 000 семей, было разрушено много зданий и сооружений различного назначения.
Военные, первыми пришедшие на помощь, буквально в тот же день поставили тысячи палаток как в самом центре, так и ближе к окраинам. Всего их было установлено более пятнадцати тысяч.
В тот же день милиция перешла на круглосуточный вариант несения службы. Сейчас будет странным слышать, что в те дни количество преступлений сократилось в разы. Единичные случаи мародерства были либо пресечены, либо раскрыты достаточно быстро. Не верится? Но это действительно было так. В городе и его окрестностях было достаточно спокойно. Отдельные случаи паники затухали сами собой. Люди понимали, что беда коснулась всех, поэтому нужно держаться всем вместе.
Работа водо — и газопровода, электросети не прекращалась, за исключением поврежденных линий и зданий. Работа наземного транспорта продолжалась, несмотря ни на что. В палаточные городки постоянно завозились вода, продукты питания, работали полевые кухни.
Тем же утром в Ташкент прилетели Леонид Брежнев и Николай Косыгин для обсуждения сложившейся ситуации и оказания помощи нашему городу.
Вспоминает профессор Валентин Иванович Уломов, бывший в то время заведующим сейсмостанцией «Ташкент»: «Оба высоких московских гостя выказали желание сесть не во главу стола, как это им любезно предложил Шараф Рашидович Рашидов, а в середине продольного стола, как раз передо мной и напротив повешенной за моей спиной карты.
Первым прервал меня Брежнев, попросив показать на плане города место, где мы тогда находились, по отношению к эпицентру землетрясения. Я показал. В это время внизу, за окнами здания ЦК возникли крики и сильный шум. Брежнев спросил, не толчок ли это? Я сказал, что нет, добавив, что шум и громкие возгласы, по-видимому, вызваны забитым голом на стадионе «Пахтакор», расположенном неподалеку. Футбольный матч между сборными Белоруссии и Узбекистана не был отменен.
Тогда он, шутя, сказал: «- Ну, Шараф Рашидович, никакого землетрясения у вас не было. Это голы забивают…». Но в этот момент действительно произошел 4-балльный толчок, на что Брежнев продолжил высказывание: «- Придется мне теперь взять спальный мешок и лечь спать где-нибудь под деревом»… Тогда я обратил внимание на то, что Брежнев очень часто обращался к Косыгину с тем или иным вопросом, спрашивая его мнение. Благодаря Косыгину, была поддержана и просьба Рашидова, разрешить, после восстановления Ташкента, строительство метро, а также были определены объемы сил и средств, которые смогут доставить для восстановления Ташкента. Другим благоприятным для Ташкента обстоятельством было предложение покончить с глинобитным городом, но и не сооружать чего-либо временного, которое, как сказал тогда Брежнев, «может стать постоянным…»
Как в воду глядел бывший глава 1/6 части суши — временное действительно осталось постоянным. Об этом напоминают так называемые «деревяшки» в старых Сергелях. Несмотря на заверения в том, что эти сборно-щитовые дома были возведены на время, в них до сих пор живет не одно поколение ташкентцев. Эти двухэтажные, с подачей только холодной воды, дома, верой и правдой служат людям с лета 1966 года. Построенные военными строителями Прикарпатского военного округа, эти постройки должны были дать кров лишь на один, два, много – три года. Но, увы, стоят и поныне…
Это была реальная помощь со стороны военных. Кто бы мог подумать, что буквально за пару месяцев на пустыре в далеком пригороде Ташкента возникнет целый город — спутник, который практически сразу принял большое количество людей, потерявших кров. Пусть двухэтажно-деревянное, но это было реальное жилье.
Вся страна помогала нашему городу. Отовсюду, из огромного количества городов и поселков в Ташкент эшелонами шла помощь. Стройматериалы, теплые вещи, палатки, продовольствие, люди – всего и всех не перечислить. Пятнадцать тысяч семей, с их согласия, были переселены в другие республики бывшего Союза или города Узбекистана.
Но не обошлось и без казусов. Один из бывших сотрудников нашей железной дороги, уже пожилой человек, рассказал мне о курьезном случае. На станции был принят очередной состав, привезший, по документам, строительные материалы. После открытия вагонов там были обнаружены «летучие мыши» — керосиновые лампы. Ящиками с этими осветительными приборами был буквально забит КАЖДЫЙ вагон. Хотя эти лампы тоже были нужны, но не в таком же количестве. Видимо, какой-то ретивый начальник решил избавиться от старого хлама под видом помощи пострадавшему городу. Пусть это будет на его совести, если он еще жив…
Люди… Их было много, молодых и не очень, мужчин и женщин. Вот и мой батя, только демобилизовавшись из армии, приехал к родственникам в Москву. А тут — новость о беде в нашем городе. И он, вместе с такими же «дембелями», едва устроившись на работу, написал заявление и приехал – восстанавливать, помогать. Бывая на 26-м квартале Чиланзара, я гордо смотрю по сторонам – ведь эти дома строил МОЙ ОТЕЦ.
Папа, ныне пенсионер, так и остался жить в Ташкенте, встретил здесь маму. Ну, а потом на свет появился я, Ваш нынешний рассказчик…
Много пришлось пережить ташкентцам. Это и повторные подземные толчки, так называемые «афтершоки», и неудобства жизни в палатках, и нервное напряжение. Были и паникеры, намеренно сеявшие слухи: «Ждите, люди добрые, завтра будет 9 баллов», и просто неуверенные в себе.
Но все это не умаляет поистине замечательного подвига ташкентцев. Несмотря ни на какие сложности, ташкентцы жили, работали и строили. Лозунг жителей города был один – «Трясемся, но не сдаемся!» А на сносимых и новых зданиях писали: «Ташкент скоро станет лучшим городом страны!»